ОЗУ мозга и печаль теории Дарвина: ликбез по интеллекту от психолога и нейробиолога

Что кроется за понятием «интеллект»? Далеко ли мы ушли от шимпанзе? Можно ли «расширить» оперативную память человека (разве что SD купить)? На эти и другие вопросы ответили психолог Каринэ Малышева и нейробиолог Сергей Данилов во время дискуссии Science&Wine. Мы записали главное.

Что такое интеллект

Интеллект можно описать как способность познавать окружающий мир и учится. Но полного определения этого термина не существует.
В статье Nature Communication 2019 года выделили 600 разных когнитивных процессов, в основе которых лежит базовая архитектура мозга. То же самое относится и к интеллекту. Это не набор разрозненных функций — их объединяет архитектура мозга.
Принципиальная разница между мозгом человека и мыши в том, что у последней он гораздо плотнее. Чем меньше животное, тем больше плотность «упаковки» мозга. Поэтому он работает эффективнее. Когда мозг увеличивается, архитектура становится сложнее.

Представьте истребитель 1960-х годов, стоимостью $2 млн и современный самолет за $100 млн. Он не летает в 50 раз быстрее и в целом разница между ними небольшая. Чтобы улучшить какую-либо функцию, пусть совсем немного, нужно приложить больше усилий.

Одним из главных этапов формирования интеллекта является перестройка и образование нейронных сетей. Этот процесс длится на протяжении всей жизни. Если человек уделяет много внимания определенной функции, то справляется с ней все лучше и лучше.
Возьмем, к примеру, вождение. Водитель должен иметь хорошее зрение и реакцию. Конечно, реакцию нельзя улучшить в два раза. Но в определенных ситуациях ее можно повысить на несколько процентов. Постоянные тренировки этому способствуют. Это правило работает с любой интеллектуальной функцией.

Что такое рабочая память

Одна из популярных идей гласит: то, что мы подразумеваем под интеллектом — рабочая (оперативная) память. Так называют способность удержать в уме объект, с которым мы в данный момент работаем. В среднем объем рабочей памяти у человека 7±2 — то есть, мы можем держать в уме около семи элементов одновременно.
Например, в школах детей учат решать задачи по алгоритмам. Они должны повторить какой-то порядок действий и если сделают все правильно — решат задачу. При этом для взрослого она кажется элементарной. Разница в том, что объем рабочей памяти 8-летнего ребенка —3-4 объекта, а в задаче требуется 5 и выше. Отсюда и сложности.
Для сравнения, у ближайшего родственника человека — шимпанзе — объем рабочей памяти находится на уровне 2-3 объектов. Потому самая сложная операция, которую он может освоить — найти один камень, который будет служить наковальней, второй для использования в качестве молотка и орехи. Чтобы колоть орехи, шимпанзе нужно будет удерживать в оперативной памяти 2-3 действия. Учиться этому он может до семи лет.
Рабочая память почти не тренируется. Потому люди придумали разные способы, чтобы ее расширить: от письма до современных компьютеров.
В 2017 году невролог Теодор Бергер провел эксперимент, в ходе которого улучшил оперативную память пациентов с помощью стимуляции мозга. Если человеку зачитать набор слов, в среднем он запомнит 7 из них. Пациенты Бергера смогли повторить целых 12 — их оперативная память улучшилась на 15%. Но эта технология еще далека от повсеместного внедрения.

Зачем нам такой мозг

Есть такой термин «неотения» — это задержка развития определенных признаков, которая приводит к сохранению некоторых детских черт у взрослых особей. Поэтому в отличие от обезьян, мы почти лысые, а по мышечной массе человек в 2-2,5 раза слабее, чем шимпанзе. Какой-то процесс не позволил нам нормально взрослеть. Зато из-за этого у людей увеличился размер нервной ткани.
Наши интеллектуальные способности не намного сильнее, чем у животных, особенно при выполнении бытовых, физических и манипуляционных задач. С простыми задачами вроде «достать орехи» человеческие дети до определенного возраста справляются так же, как человекообразные обезьяны.
Зато люди лучше в решении социальных задач. Нам характерна гиперимитация — мы четко считываем и повторяем поведение других людей. Все развитие нашей культуры — гиперимитация. Мы смотрим, что-то хорошо получилось, и имитируем.

Есть мнение, что увеличение размера нашего мозга напрямую связано с расширением размера группы. Если человек интроверт, это не значит, что у него низкий интеллект. Чистых типов личности не бывает. В одной группе человек может быть более открытым, а в другой замкнутым. Но если он живет в обществе, где мало людей, у него меньше возможностей для развития интеллекта.
По сравнению с теми же шимпанзе, в процессе эволюции у нас заметно увеличились зоны мозга, которые необходимы для обработки социальной информации. Мы должны строить сложные социальные карты — представления и знания об окружающих.
Логика социальных взаимоотношений почти ничем не отличается от математической логики. Потому развитие социального интеллекта дало возможность развивать другие его типы, которые касаются последовательности событий и рекурсии.

Как интеллект видят нейропсихология и масс-медиа

Интеллект часто воспринимают как «перекачанные» умственные способности. С точки зрения масс-медиа интеллектуал состоит только из нарциссизма, FOMO и гипертрофированной памяти.
Нейропсихология смотрит на это с другого ракурса. Интеллектуальные способности — это своеобразная пирамида. В ее основании находится здоровье —  без него эффективная работа мозга невозможна. Потому любые нарушения — от тревоги и депрессии до эндокринных метаболических расстройств — отражаются на интеллекте.
На втором уровне идет витальность — избыток сил. Например, в нейроэстетике говорится, что человек создал искусство, чтобы всем продемонстрировать избыток своих жизненных сил. Если дать более научное определение, то витальность — это адаптационная гибкость, «упругость реакций» на изменяющиеся условия жизни. Она проявляется в разумном управлении ресурсами организма, и возможность опираться на свое тело в процессе обучения.
На следующем уровне находится безопасность. При эмоциональном давлении человек прогрессирует до более простых когнитивных схем и большая часть сил уходит на защиту. Отсюда простой вывод — чтобы эффективно использовать интеллект, человек должен находится в безопасности.
После безопасности идут сквозные процессы — у них нет предмета, но они сопровождают почти все виды психологической деятельности. К ним относится внимание, оперативная память, чувство времени и ритма. Они, в свою очередь, обеспечивают восприятие, мышление, речь. Сквозные процессы улучшить сложно.

В классических экспериментах, когда людям предлагали постоянно нагружать префронтальную кору («вместилище» сквозных процессов), они становились импульсивными при принятии решений. То есть, если человека попросить запомнить какую-то сложную фразу, его рука в супермаркете скорее потянется к какой-нибудь неполезной шоколадке.

Индикаторы сохранности сквозных процессов:

• умение распределять усилия и не отвлекаться;
• низкая истощаемость психической активности;
• гибкость умственной деятельности;
• волевое поведение.

После сквозных процессов идет обогащенная среда. Для мышей это всевозможные тренажеры, у людей все сложнее. В человеческой обогащенной среде должен быть некий вызов — получится или нет. Также в нее попадают значимые отношения. Другой человек для нас — хороший стимул. Например, собеседник: интеллект не будет работать в полную силу, если обсудить идеи не с кем. Обогащенная среда включает освоение новых навыков, умеренные занятия спортом, искусство и конструктивные отношения.
Самоэффективность подразумевает, что человеку нужно собирать замкнутые волевые циклы от планирования до его воплощения. Чем больше таких отработанных циклов — тем дальше мы от диванных экспертов. Лучше всего нас продвигают неудачи. Таким образом, самоэффективность формируется на основе персонального опыта и приложенных усилий.
После нее идет стиль интеллектуальной деятельности. Постепенно у человека вырабатывается познавательный вкус. Например, когда люди говорят, что одна теория релевантнее другой, а этот тезис звучит тяжеловесно.
Последний уровень — пик продуктивности. Это очень затратные интеллектуальные переживания. Потому пиковую продуктивность невозможно поддерживать долгое время. Она почти не поддается сознательному управлению. Для нее можно только создать нужные условия. Главный продукт пиковой продуктивности — творческое озарение (инсайт) или более качественное новое понимание.

Что читать об интеллекте

1. «Разум VS Мозг. Разговор на разных языках» Роберт Бертон.
2. «Отточите свой интеллект» Елена Григоренко и Роберт Стернберг.
3. «Гении и аутсайдеры: Почему одним все, а другим ничего?» Малкольм Гладуэлл.
4. «Когнитивная биология» Лука Томмаси, Мэри Петерсон и Линн Надель.
5. «Момент эврики» Джон Куниос и Марк Биман.
6. «Эта идея должна умереть. Научные теории, которые блокируют» под редакцией Джона Брокмана.
7. «The Social Neuroscience of Education» Луи Гозолино.

Читайте нас в Telegram