От уборщика до предпринимателя за 2 года. Как студент-эмигрант открыл бизнес в Канаде
Дима Деревянченко — юноша украинского поколения Y, молодых людей, выросших на песне «Тополиный пух, жара, июль». Детство провел на Камчатке, юношество и молодость — в Сумах и Киеве. Затем были прелести американского Work and Travel, жажда свободы и переезд в Канаду.
Молодое поколение украинцев уже дало знать о себе всему миру — вспомнить тот же Grammarly. Но существуют и более традиционные «стартапы», которые наш народ строит и тут, и там. В прямом смысле этого слова. Дима — основатель и совладелец строительной компании в Торонто. В его портфолио есть работы с топовыми канадскими «СтройМашБудами», прибыль за два года работы достигает пары сотен тысяч долларов, а начало эта история берет с Корфы и камчатских одуванчиков.
Детство, отрочество и «халабуды»
Я вырос на Корфе — камчатском поселке-косе с двумя улицами. Детство запомнилось ухой, трясиной и одуванчиками. Самое раннее воспоминание — я спускаюсь с обрыва к воде в начале весны. Глыбы льда от замёрзших некогда волн подтаяли, и я с удовольствием исследую эти впадины, напоминающие стеклянные пещеры. Камчатка притягивала приключенческими мотивами: от заброшенных кораблей до вертолетных площадок с кустами земляники. Мы бегали, прыгали и ползали — решали важнейшие задачи нашего «томсойеровского» периода.
Дальше был переезд в Сумы, мои 8-10 лет от роду и первые попытки приручить материю. Я сроднился со «строительными материалами» детства. Песок, глина, вода шли на что-то смутно напоминающее гаражи, аэродромы и башни. Конец этого периода моей жизни ознаменовался еще более «серьезный этапом» — я брался за возведение «халабуд» на заднем дворе у бабушки.
Под натянутым на палки брезентом я глубокомысленно размышлял о том, чтобы провести к халабуде электричество, задавался вопросом о проникновении дождя через крышу. В общем, я рос вместе со своими амбициями.
Самолет на запад
В 17 лет я подал документы на строительно-архитектурный факультет в Киеве. Увы, это было вовсе не об увлечении областью с детства а-ля молодой Владимир Бармин, известный своей разработкой космодрома Байконур. Я подошел к вопросу прагматично и выбрал специальность, с помощью которой планировал встать на ноги.
В 2013 году в мою студенческую жизнь ворвалась революция. Мне жутко захотелось совершить какой-то маневр для рывка вперед. Меня охватила жажда побывать в местах, не окольцованных запретами и нежизнеспособными принципами. В это время на моем тернистом славянском пути появилась она — Америка. Как и многие другие студенты, я рванул зарабатывать и смотреть «Новый свет» по программе Work and Travel.
Я запомнил США по 3-месячной работе в аквапарке Техаса: богатую, дерзкую, где-то наглую, но такую свободную, а потому и манящую. Я вылавливал потерянные в воде айфоны и ездил на ранчо знакомого. Закрадывалась мысль: «Я тоже так могу!».
Америка перевернула мой юношеский мир. Я вернулся домой и продолжил обучение, но уже с пронзительным желанием жить в новой, ни на что не похожей реальности. К сожалению, это стремление мрачно совпало с началом войны в Украине.
Многие выпускники украинских вузов стали разбредаться по миру. Я остановил свой выбор на Канаде — стране с действующими рычагами демократии. Она импонировала мне не только отсутствием коррупции и кумовства, но и близостью к США — миру моих юношеских грез. Английский язык я знал на ура, а иммиграционный процесс в Канаду оказался одним из самых простых среди топовых англоязычных стран, таких как США и Австралия.
За год я прошел путь «Всем пока, я в Канаду»: поручил украинской образовательной компании подготовку документов в канадский колледж, наскреб по семейным сусекам денег и всплакнул от радости при виде своей студенческой визы. Таким образом в неполных 23 года я очутился в небольшом городке канадской провинции Онтарио.
Солдат, видевший себя генералом
В 2015 году я прилетел в Канаду торжественным и энергичным. Ощущал себя солдатом, но в душе уже видел себя генералом. Запомнилась фраза, оброненная отчимом перед моим отлетом в Борисполе: «Теперь вся надежда на тебя, Дима». Я уезжал и ясно осознавал, что с помощью учебы смогу остаться, реализоваться и впоследствии получить гражданство.
Первые месяцы курса «Выжить за границей» были со студенческо-эмигрантским надрывом. Я совмещал обучение строительному менеджменту в колледже и разнообразные подработки — от сортировщика в курином цеху до держателя вывесок. Моей первой ступенью на профессиональной лестнице стала уборка мусора на строительных площадках.
Скорость увеличения заработка быстро набирала обороты. Рельсы катились, через месяц я уже резал и подавал дерево на стройке и параллельно изучал другие тонкости плотничества. За $15 в час.
Мой заработок помощника строителя составлял около $3 000 в месяц. Это позволяло снимать квартиру вместе с другом. К счастью, студенческая виза позволяла работать 20 часов в неделю. Поэтому я легально подметал полы и резал дерево. Моими начальниками часто были русскоговорящие люди из СНГ. Первого я нашел через газету, а остальных — через разных знакомых.
Будни в опилках
Как бы описать свою работу? Начну с характеристик, которые лично меня коробят в ассоциациях со строителями: безответственность, халатность, необязательность. Этот едкий дым исходит от определенного огня, даже в Канаде от этого дыма сложно избавиться. И неважно, речь идет об украинцах, поляках или мексиканцах.
Строительство — это про множество вещей. В первую очередь про вдумчивый подход к работе. Один сотрудник моей компании недавно поделился, что он уже год не ложился спать раньше 10 вечера. Стоит ли удивляться, что к планке его трудоспособности всей нашей команде не допрыгнуть даже в кепке.
Строя каркасы деревянных домов, 90% наших трудовых будней проходят на свежем воздухе. В мире, массово отвергнувшем свежий воздух как рабочее место, мы (я, мой партнер и наша команда из пяти молодцов) чувствуем себя привилегированными. Но только осенью и весной. В другие времена года и температуры, будь то эфиопские +35 или же замораживающие надежды на жизнь -25, наша общая мечта — пополнить строй офисных организмусов.
В первые месяцы работы плотником я не воспринимал строительство как свое будущее ремесло. По мере освоения профессии, примерно года через два я почувствовал, что это точно мое. Кстати, примерно в то же время мы и вышли на автономное существование.
О кухне строительного бизнеса
В мае 2017 года я и мой друг по университетской парте Василий решили открыть свой бизнес — частное плотницкое дело. Вася приехал в Канаду на полгода раньше меня. Сначала он подрабатывал в продуктовом магазине, а потом последовал моему примеру и взялся за строительство.
Наш стартовый капитал составлял всего $5 000 — это минимальная сумма для первичных расходов: покупки страховки, машины и инструментов. Нам нужно было зарегистрировать компанию на государственном сайте.
Первого клиента мы отыскали на улице — просто увидели свежевырытый котлован и предложили свои услуги. Сегодня такой формат поиска новых объектов тоже эффективен, но сарафанное радио остается важнейшим рекламным рупором.
У нас очень увлекательная работа. Мы — деревянные винтики большого механизма стройки в Торонто. Наша фирма VD Framing возводит каркасы «одноэтажной Америки», то есть характерные для континента малоэтажные здания на одну семью. Дома отстраивали самые разные, от 240 до 750 кв.м.
В Канаде такие дома строятся чуть больше года. Столько времени проходит от сноса старого здания до получения ключей от нового дома, возведенного на старом месте. В такой производственной цепочке у нашей компании есть всего два месяца на постройку деревянного каркаса. Руководитель проекта — застройщик, который строит и сдает дома, а мы работаем как подрядчики.
Диапазон цен на постройку каркаса дома в Торонто — от $35 000 до $75 000. В среднем у нас в разработке 5-10 объектов в год.
Большинство заказов мы получаем от постоянных клиентов, а дополнительные прилетают по рекомендациям. Лично я зарабатываю около $8 000 в месяц.
Сегодня в штате нашей компании пять рабочих. Из них два канадца, один украинец, поляк и араб. Все они официально трудоустроены. Наш самый опытный сотрудник зарабатывает $6 000 в месяц, а зеленый новичок — $3 000. Первый годовой оборот компании составил $150 000. На третьем году деятельности у нас уже $450 000. Сейчас мы планируем начать работу с блоками таунхаусов и автоматизировать процессы.
Я, ты, он, она. Вместе — целая страна
Сейчас я живу в Торонто. У меня своя машина, на дом коплю здесь же. Хочу ли я вернуться на родину? Хочу. Я верю в создание новой Украины и в то, что смогу приложить к этому руку. Думаю, нашу страну нужно строить людям, которые видели воочию, как все должно быть, и жили по законам. Все это есть в копилке у множества эмигрантов. Я настроен делать бизнес в Украине, но не хочу бояться завтрашнего «переворота», смуты и беспредела.
Безопасность — это не новое условие. Это база, без которой плодотворное предпринимательство невозможно. Когда Украина запасется инвестициями и наладит свое производство, тогда у меня отпадет надобность жить за границей. И еще мне кажется, что это будет совсем скоро. Реформы, новый президент, развитие разных индустрий — это ли не сигнал, которого мы все так давно ожидали?