Культура вне столицы. Как Надежда Парфан и Takflix меняют украинскую документалистику
Имя режиссера Надежды Парфан — синоним новой волны украинской документалистики. Вместе со своим мужем, продюсером Ильей Гладштейном, в 2014 году они создали фестиваль документального кино и урбанистики «86», а впоследствии продакшн Phalanstery Film и дистрибьюторскую компанию 86PROKAT. Также среди проектов Надежды — онлайн-платформа украинского кино Takflix.
Журналистка Vector Дарья Чернина встретилась с Надеждой Парфан и узнала, как построить собственное дело в киноотрасли.
Обучение как прокрастинация взрослых решений
После первых холодных дней сентября вышло солнце. Надя опаздывала, и я со съемочной группой Vector наблюдала за ланчем шумной молодежи на террасе BURSA на Подоле. Через несколько минут у дверей кинотеатра KINO42 появилась молодая девушка в бежевом плаще. Вместе мы спустились по крутой лестнице в подвальное помещение.
«Этот кинотеатр создал мой муж Илья Гладштейн вместе с Василием Гроголем. Как правило, арендовать его стоит достаточно дорого, поэтому мы здесь по блату», — рассмеялась режиссер.
Надежда сняла пальто и сразу начала настраивать свет в помещении.
«Вы знали, что здесь 42 кресла? Отсюда и название — КINO42. Их все выкупил Илья, когда в 2018 году закрылся легендарный киевский кинотеатр „Украина“. Жаль было очень. Ведь именно там в 1965 году состоялась премьера „Тени забытых предков“ Параджанова», — Надежда села в центре зала, поправляя волосы.
Она указывает на небольшой бар перед входом в кинозал. «Кстати, здесь не продают попкорн. Ведь этот хруст невероятно отвлекает от фильма. Зато зрителям предлагают крафтовый украинский сидр. Я, например, очень люблю ревеневый».
Закончив съемку, мы поднялись на летнюю террасу кафе «1818».
В марте этого года на платформе MEGOGO состоялась премьера короткометражной ленты Надежды Парфан «Женщины, играющие в игры». Это фильм-игра, который сквозь призму историй семи лауреаток премии Women in Arts 2021, возвращает зрителя в детство. «Девочки — это отдельная субкультура и свой таинственный мир, в котором происходило много магии. Теперь они выросли и „зажгли“», — рассказывает о своем фильме Парфан.
Надежда родилась и выросла в Киеве. Ее родители — инженеры, очень далеки от кино и искусства. «Заканчивая школу, я решила, что хочу поступать в Киево-Могилянскую академию на факультет культурологии. Конечно, мои родители хотели, чтобы я выбрала право или экономику, но это казалось мне слишком скучным. Только сейчас я понимаю, что в их советах был определенный смысл», — улыбается Надежда.
Парфан получила степень бакалавра. «В Могилянке мне нравилось. Это был некий пузырь, где ты абсолютно изолирован от реального мира. Высокая, интеллектуальная, творческая среда. А потом ты оказываешься на рынке труда со своими прочитанными томиками Гегеля. Ты совершенно не знаешь, куда тебе идти и что делать», — вспоминает режиссер.
После чего продолжает:
«Я 1986 года рождения. Мое поколение вообще поздно начало думать об этих вещах. Сейчас люди в 17–20 лет уже „раздупленные“. Они знают, как устроен мир, по какой траектории надо двигаться».
У меня в этом возрасте был ветер в голове. Я ничего не знала о жизни, о том, кем я себя вижу. Мне хотелось что-то менять. Но что? Конкретных идей не было.
После окончания университета Надежда поехала в Будапешт получать диплом антрополога. Там она впервые взяла камеру в руки и попыталась снять небольшое эссе об украинских маршрутках.
«После летнего обучения в Венгрии я вернулась в Украину. Это был 2010 год. В стране безработица. И тут я со всеми этими дипломами бралась за любую работу. Например, переводила сериалы на каком-то телеканале. За неделю насыщенной работы мне платили 300 грн, в месяц — 1200. Этих денег едва хватало на питание», — рассказывает Парфан.
В то время она вообще не видела себя в кино. Все, что происходило с ней в последующие годы, Надежда назовет «случайностью». Одна из них случилась в автобусе «Киев-Одесса», который ехал на первый Одесский международный кинофестиваль. Среди его пассажиров был ее будущий партнер Илья. Он — программный координатор на старейшем кинофестивале страны «Молодость», она — переводчица фильмов.
Другой случай — знакомство с американским оператором и режиссером Джонатаном Нардуччи. «Американские фотографы и режиссеры часто искали в помощь человека, который знает английский и разбирается в культурных особенностях. Язык я знала. Плюс у меня много родственников, проживающих в США. Поэтому я была „инкультурирована“ в американскость», — вспоминает Парфан.
Нардуччи тогда снимал свою ленту «Замуж за иностранца». Надежда фактически стала его линейным продюсером, но на самом деле обязанностей было гораздо больше. «Я проработала с ним где-то три года скорее как ассистентка режиссера. Говорю честно: это была лучшая киношкола в мире».
Впоследствии Парфан получила стипендию по программе Фулбрайта и полетела в США изучать урбанистику. Позже к ней присоединился Илья. Они много путешествовали по стране, посещали кинофестивали и даже успели поработать crowd-менеджерами на South by Southwest (SXSW — фестиваль музыки, кино и технологий в городе Остин, Техас).
«Интересно было наблюдать за местной децентрализацией. Ведь в Украине в начале десятых вся культура была на 99,9% сосредоточена в Киеве. Кроме того, у американцев есть свой дух — you can do it (ты можешь все, — ред.). У европейцев все наоборот. Люди найдут тысячу и одну причину, почему не надо сейчас этого делать. Увлекшись, мы вернулись и решили попробовать „do it“ — создать здесь свой кинофестиваль», — вспоминает Надежда.
Кинофестиваль кино и урбанистики «86» стартовал в Украине через год.
Показать украинское кино в регионах — идея сумасшедших
Украина очень изменилась после 2014 года. «Произошел культурный бум, все будто заиграло новыми красками. Появились перспективы». Евромайдан, считает Парфан, способствовал развитию украинской документалистики. «К тому времени мало кто снимал художественное документальное кино. Была в основном публицистика».
Поэтому, по замыслу Надежды и Ильи, их фестиваль должен был быть совсем другого типа. «Мы хотели связать кино с пространством. Еще мы принципиально не хотели делать фестиваль в Киеве. Я помню, когда мы это озвучивали, люди крутили пальцем у виска. Но мы упорно продолжали искать небольшой городок для кинофестиваля», — улыбается Надежда.
Вариантов было несколько — Украинка, Бахчисарай, Славутич, Шаргород.
«На Славутиче остановились случайно. В горсовете банально подняли трубку. Мы представились и сказали, что планируем организовывать у них международный кинофестиваль. Они немного удивились, после чего сказали: ну приезжайте, посмотрим. Так мы и поехали в Славутич», — говорит Парфан.
У фестиваля было трое организаторов:
- Надежда Парфан — соучредитель и креативный директор;
- Илья Гладштейн — соучредитель и программный директор;
- Анна Белинская — исполнительный директор.
«Наша команда состояла из мечтателей. Людей, которые хотели, верили, стремились к качественно другому опыту. Все мы верили в утопию. Так родилась концепция „86“ — выдергивать людей из рутины и погружать в другой мир, который существовал только пять дней».
Больше всего проблем было с финансами, ведь «86» — некоммерческий проект. Денежный бюджет одного года фестиваля составлял примерно $150 000.
«Эта цифра очень занижена. Ведь на фестивале многие работали бесплатно, некоторые вещи мы получали бартером или по сниженным ценам. Реальная стоимость „86“ — $250 000 и больше», — говорит Парфан.
Инвесторов у фестиваля не было. По словам Надежды, бизнес не понимал и до сих пор не понимает, зачем делать фестиваль немейнстримного кино, да еще и в Славутиче. Зачем инвестировать в культурные проекты, когда есть развлекательные. Бизнесу понятен такой формат мероприятий как Atlas Weekend — там есть показатели, охват.
«За все время фестиваля нам удалось найти несколько анонимных меценатов. Они небольшими суммами, но довольно уместно нас поддерживали. Остальную часть средств мы собирали по щепотку в международных фондах. Среди них — Фонд Генриха Белля, Международный Вышеградский фонд, Фонд Фридриха Эберта, различные экологические платформы», — рассказывает Надежда.
Дороже обошлись:
- Логистика. Всю технику организаторы арендовали и везли из Киева.
- Зарплаты.
- Оплата прав на показы.
«У многих были проблемы с тем, как добраться до Славутича. Мест в автобусах всем не хватало, транспорт оставлял желать лучшего. Поэтому мы решили, что „86“ поедет к зрителям сам. Так на второй год проведения фестиваля возникла идея дистрибьюторской компании 86PROKAT», — вспоминает Парфан.
Впоследствии сфера деятельности расширилась — появился продакшн Phalanstery Film.
«Когда мы работали над фестивалем, мы много общались с представителями отрасли, иностранными режиссерами. И тогда мы задумали создать кооператив, где все могли бы друг друга понемногу продвигать, продюсировать, режиссировать. Мы хотели убрать это жесткое разделение на бизнес и искусство, избежать походов к „папикам“ — так мы в шутку называем опытных старших продюсеров», — улыбается Надежда.
Сегодня Парфан не занимается 86PROKAT — это инициатива Ильи. В Phalanstery Film они работают вместе.
«Иногда мы работаем вдвоем как продюсеры. Иногда я режиссирую, он продюсирует. Иногда мы выступаем в роли креативных продюсеров. Кроме нас двоих, есть еще команда фрилансеров. Это звукорежиссеры, колористы, операторы», — говорит Надежда.
Фестиваль кино и урбанистики «86» закрылся в 2018 году, просуществовав пять лет.
«У „86“ есть две конечности. Первая — положительная: мы действительно достигли своих целей. Все, что еще в 2013–2014 годах казалось невероятным, нам удалось реализовать. Поэтому мы достаточно быстро стали модными», — говорит Парфан.
Помню, выхожу во время фестиваля в центр Славутича и удивляюсь: это какой-то Берлин! Все хипстеры с Рейтарской были у нас. Но, как говорится, с вечеринки надо уходить на пике. В какой-то момент мы просто поняли, что уже не сможем превзойти себя.
Отсутствие устойчивого финансирования порождает замкнутый круг: для фестиваля нужны деньги, на поиск которых нужны деньги. Разорвать этот круг могла бы гарантированная ежегодная доля бюджета.
«Здоровой была бы ситуация с гарантированными 30% бюджета ($75 000). Минимально необходимая доля — 15% бюджета ($37 000). В развитых странах фестивали, подобные „86“, получают адресное финансирование из местного, областного, федерального или общенационального бюджета, от международных фондов, частного бизнеса. В Украине это — фантастика. Город Славутич всегда предоставлял „86“ мощную административную и ресурсную поддержку, но мы ни разу не получали денег из городского бюджета. В областной бюджет достучаться не удавалось», — говорится на сайте фестиваля.
Это была отрицательная концовка. В последний год фестиваля организаторы «86» получили грант 500 000 грн от Министерства культуры. Однако чиновник из Минкульта требовал «откат» в размере 30 000 грн. Как вспоминает Парфан, сначала ситуацию пытались решить мирно. Наконец они поняли, что Минкульт не собирается выплачивать грант, а потому подключили СМИ и сделали из этого публичную кампанию.
«Мы были в долгах. Должны были закладывать свои средства, чтобы рассчитаться с людьми. Через полгода деньги выплатили. Впрочем, мы были истощены. После этого инцидента нам стало понятно, что мы уже не сможем нормально сделать еще один „86“. Это будет постоянная борьба», — рассказывает Надежда.
Также в это время соорганизатор Анна Белинская уехала с Украины. Это также стало причиной закрытия.
Реализовать себя в режиссуре
Во время работы над «86» Надежда Парфан начала снимать свой первый полнометражный документальный фильм «Співає Івано-Франківськтеплокомуненерго».
«Он задумывался как короткометражка, на которую я выиграла 50 000 грн при питчинге Львовской кинокомиссии. Это должна была быть история о том, как хор Ивано-Франковсктеплокоммунэнерго едет выступать на Форум издателей во Львове. Некое роуд-муви. Однако часть с поездкой не вошла в финальный монтаж. История разрослась во время съемок», — вспоминает Надежда.
Лента имела оглушительный успех. Ее премьера состоялась в 2019 году время швейцарского фестиваля Visions du Reel. Украинская премьера — в том же году на Одесском международном кинофестивале. Лента получила награду «Кіноколо» и Золотую дзигу, как лучший документальный фильм 2019 года. Также он вошел в рейтинг «Топ-100 лучших фильмов в истории украинского кино».
Бюджет ленты — 1,1 млн грн. Фильм выиграл питчинг Госкино и получил поддержку от американского телеканала Current time. Кассовые сборы — 438 871 грн.
«Большую часть финансового успеха ленты обеспечил азиатский заказчик NHK, который ее приобрел. Многие думают, что успех ленты — кассовые сборы. Есть еще бюджет на промо, о котором мало кто говорит. То есть ты можешь собрать миллион, но если ты вложил пять — история провальная. Еще надо понимать, что половину средств забирает кинотеатр, а половину второй половины — дистрибьютор. То есть правообладатель получает лишь 25% прибыли», — объясняет математику Парфан.
Netflix с украинскими лентами
В конце 2019 дебютная работа Парфан вышла на широкие экраны.
«Кинотеатры — это предприятия. И они не очень охотно идут на какие-то эксперименты. Для них самое важное — деньги. Если у кинотеатра будет выбор: показать голливудский блокбастер или украинское кино, они выберут первое».
На этой волне режиссер задумала создать собственную площадку с украинскими лентами. Прототип онлайн-платформы Takflix увидел свет в декабре 2019 года. Как вспоминает Парфан, в то время у нее не было опыта ни в диджитал, ни в IT. Она взялась разрабатывать концепцию и бренд. Техническую часть взял на себя друг Надежды Евгений Голованевский. Вдохновлялись платформой Mubi.
«Самое смешное, что Takflix — рабочее название. Когда пришло время запускаться, мы поняли, что у нас нет других вариантов. Первый логотип нам разработал наш друг Сергей Клепик. Им стала будто бы винтажная полосатая картинка, которая имитировала эффект старых телевизоров», — улыбается Надежда.
Среди проблем — наполнение онлайн-кинотеатра. «Takflix — это маленькая независимая платформа, мы не можем сразу предложить правообладателям большие суммы за их фильмы. Мы возвращаем все средства с продаж. Но если говорить о дистрибьюторах или агентах по продаже, то они смотрят на весь этот процесс исключительно как на бизнес. Грубо говоря, какая платформа больше предложит, той они и отдадут фильм. И неважно, подходит лента аудитории или нет», — рассказывает Парфан.
На запуск Takflix Надежда и Евгений потратили несколько тысяч долларов из своего кармана. «Я думаю, это было до $5000», — вспоминает Надежда. Сначала Takflix был онлайн-кинотеатром. Релизы происходили раз в месяц. В начале цена билета была 60 грн, сейчас — 75.
Впоследствии решили отойти от этой финансовой модели. «Все изменила эпидемия. Значительно вырос спрос на контент онлайн. И мы подумали: люди не могут смотреть один фильм по кругу», — говорит основательница ресурса.
Сейчас на платформе доступны около полусотни украинских лент. Есть также несколько вариантов подписок — исключительно для патронов. Кроме этого, недавно на платформе появилась функция «кинопати» — интерфейс для передачи фильмов онлайн.
В будущем — история о западном андеграунде
Сейчас у Takflix две цели. «Если глобально — мы хотим иметь самую большую и самую качественную коллекцию украинского кино онлайн. Вторая цель — технологическое совершенствование. Например, у нас нет приложений для мобильных устройств и плазменных телевизоров. Если все будет ок, весной 2022 года у нас появится приложение на Android, позже — на iOS», — говорит Надежда.
Сейчас Парфан снимает социальный документальный проект о бездомных. Его цель — сделать этих людей более видимыми и снять с них стигмы.
Среди запланированных кинопроектов — «То моє море» (первоначальное название — «Міс Рок-Європа») и «Благовіщення».
«„То моє море“ — фильм о конце 80-х — начало 90-х годов. Про андеграундную культуру Львова и Новояворовска. История будет рассказывать о зарождении украинской поп-культуры», — говорит режиссер.
В ближайшее время Парфан начнет работать над сценарием «Благовіщення» — ее первого игрового фильма. Режиссер говорит, что ей стало тесно в документалистике. «Все, что я хотела, я попробовала. Надо двигаться дальше».
Фото: Павел Фишар