Из Pfizer в стартаперы. Как Евгений Найштетик после 14 лет корпоративной жизни строит «ксерокс» для растений

14 лет в компаниях вроде Pfizer, Merck и Novartis, четыре глобальных запуска новых препаратов, корпоративная машина, страховка и постоянная зарплата. А потом — 2014 год, мобилизация и военные действия на Донбассе, свой стартап, браслет Sence Band и компания раннего развития биомедицинских проектов Lorton Investments. Так двумя предложениями можно описать профессиональный путь Евгения Найштетика.

Журналист Vector Роман Гриценко поговорил с Евгением и узнал, что предпринимателю дала работа в крупных фармкомпаниях, насколько трудно переходить из корпоративной жизни в стартап, что не так с украинским биотехом и какие у Евгения планы.  

О старте карьеры в биотехе

Мой отец Владимир Найштетик полжизни проработал в фармацевтике. У него есть предприятие — «НИР», занимается производством препаратов на основе эмбрионов и плаценты крупного рогатого скота. И этот опыт был чем-то само собой разумеющимся, но ни одного дня с папой я так и не проработал.

Я начал свою карьеру на третьем курсе университета. Получал первое высшее образование по специальности «Международный бизнес» и работал в разных фармкомпаниях.

Первой стала Actavis, которая производила генерические препараты. Там я работал ассистентом по логистике, помогал обеспечивать поставки лекарств. Потом меня пригласили в Novartis. В ней я уже занимался маркетинг-аналитикой. 

Позже удалось поработать на разных позициях и направлениях в Genzyme, Merck, Pfizer. Занимался и маркетингом, и развитием бизнеса, и регуляторными вопросами.

В общей сложности моя корпоративная карьера длилась 14 лет. Особенно на мое развитие как специалиста повлияла «старая школа» Merсk. Нас учили, что маркетинг — это всё, что не производство.

Поэтому нужно было отрабатывать и на GR (government relations, взаимодействие с государством), и на логистике, и на продажах. Буквально во всех направлениях. Мы были таким себе «спецназом» в фармбизнесе. 

О запуске своего стартапа

Я был зажиточным специалистом на рынке, которого все знали. Хороший индекс цитирования, контракты с ведущими компаниями. А потом надел военную форму и пошел на фронт в 2014 году. Контракт с ВСУ не подписывал, жил только на свои деньги. Был командиром Первого добровольческого мобильного госпиталя.

Домой вернулся после Второго минского соглашения. Увидел, что проекты, которыми ранее занимался, уже неактуальны. Плюс потерял очень много денег. Нужно было начинать все сначала.

На войне нас поддерживал донор — Первый национальный аграрный кооператив. И так получилось, что он на промежуточных выборах в 2016 году финансово помогал Аграрной партии. Медицина на тот момент была на слуху, поэтому кооператив и попросил нас придумать что-то в этой области. Я тут же обратил внимание на сердечно-сосудистые риски и предложил решения для ЭКГ прямо в поле. Плюс, чтобы можно было проверить и давление, и уровень сахара. 

За 52 дня отработали 565 населенных пункта. Собрали данные более 22 000 человек и сформировали базу. Со всем этим нужно было работать. Доступных решений тогда было немного, а существующие давали серьезные погрешности. Так и появился наш первый проект — облачное решение PRECISE. 

Этот проект принес первые, хоть и небольшие, деньги. Тогда я решил пойти в найм и параллельно заниматься PRECISE. Меня пригласили в Blablateka в качестве антикризисного менеджера. Спустя какое-то время стало понятно, что этот проект будет сложно монетизировать, а у меня уже были наработки по PRECISE. Вот я и предложил свитч — закрыть Blablateka, а оставшийся бюджет перебросить в мой проект. 

Проанализировав большой массив данных с помощью PRECISE, мы увидели, что у большей части людей — физиологический стресс. Украинцы вообще сильно застрессованы. Поэтому принялись делать браслет SenceBand, который отслеживает психоэмоциональное состояние в динамике. С этими двумя проектами я и стал фактически стартапером.

Сейчас SenceBand проходит второе ревью FDA (Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США). Это требует времени. Скорее всего, он пройдет сертификацию, и его можно будет полноценно продавать на американском рынке. И в Европе тоже: браслет уже прошел согласование по реимбурсации за деньги госбюджета Франции.

О переходе от корпоративной жизни в стартап

Стартапы и корпоративная жизнь — два разных мира. В больших компаниях у тебя есть хорошая корпоративная машина, страховка, постоянная зарплата, международные командировки. Ты в кругу своих коллег, лидеров мнений. Ездишь на конференции. 

Если мне не хватало специфических знаний для эффективного запуска какого-либо препарата, тут же проходил курс от лучших медицинских школ мира в нужном направлении. Меня даже не допускали к работе, пока я не сдавал все учебные модули медицинскому отделу. 

Когда ты предприниматель, ты сам несешь ответственность за поражения, а они неизбежны. Когда ты работаешь на себя, остается мало права на ошибку. Нужно быть толерантным и устойчивым к тому, что у тебя что-то не получится. 

А вот когда ты предприниматель, у тебя за спиной нет мультинациональной корпорации. Вопросы нужно решать по-другому.

Ты сам определяешь свою судьбу и выбираешь направление. Но главное — сам несешь ответственность за поражения, а они неизбежны. Когда ты работаешь на себя, остается мало права на ошибку. Нужно быть толерантным и устойчивым к тому, что у тебя что-то не получится. И этому нигде не учат. 

О проблемах биотех-стартапов в Украине

Украина — не самая подходящая страна для биотех-стартапов. У нее нет ни инфраструктуры, ни медкластера, ни биокластера. 

Мы, например, сейчас работаем с французской системой. Нужно провести эксперимент? Вот лаборатории. Нужно мотивировать людей, нужно раннее финансирование? Есть государство, которое финансирует такую активность. И не на конкурсах, а просто потому что вы двигаетесь. Нужно провести клинические испытания? Есть госпитальная инфраструктура.

А еще в Украине остро стоит проблема с защитой интеллектуальной собственности. Положительные изменения есть, но индекс защиты интеллектуальной собственности в разы ниже, чем у той же Польши. 

С другой стороны, Украина — хорошая площадка, чтобы делать R&D, ведь здесь цена ошибки минимальна. На ранних этапах все набивают много шишек, и ошибаться дешевле именно в Украине. 

О своей инвесткомпании

Из-за всех этих трудностей я в какой-то момент начал работать с западными системами. В первую очередь — с Францией, Польшей и США. Моя компания Lorton Investments зарегистрирована в Польше. Среди преимуществ этой юрисдикции — налоги. Например, если вы занимаетесь чем-то инновационным, что принадлежит польской компании, то заплатите всего 5% налога на прибыль.

Lorton Investments мы купили. Не создавали ее с нуля. В текущем виде компания начала работать только в начале прошлого года. Сейчас у нас в команде 12 человек. 

Lorton Investments ведет ряд стартапов, включая и наши. У компании две сферы деятельности: медтех и биотех.

Основные усилия мы сконцентрировали на Biolity. Это технология, которая помогает немного ускорить эволюцию. К примеру, у вас есть только одно модифицированное растение, которое не может дать семена. А вам нужно его размножить. Выход — клонирование. Вы берете кусочек ткани или несколько клеток и просто начинаете множить их в питательной среде. Получается такой себе «ксерокс» для растений. 

Lorton Investments — удачное решение, чтобы вести сразу несколько стартапов и планировать свою работу наперед. Наша компания занимается регуляторными вопросами, ранним развитием стартапов, производственной готовностью, поиском инвестиций, отработкой бизнес-модели. За бюджет стартапа все это сделать невозможно. 

Деньги собираем в основном на европейских государственных программах раннего развития. Также продаем наши проекты и привлекаем ангельские вложения. За счет такой диверсификации обеспечиваем себе право на собственный вектор развития.