Если верить риторике всех украинских правительств, они очень либеральные. Декларируют минимум вмешательства государства, низкие налоги, интеграцию в более развитые западные рынки. На самом деле это «бла-бла-бла либерализм» и ширма для обычной клептократии. Поэтому я называю себя радикальным либералом, чтобы подчеркнуть отличие от этих комсомольцев-либералов, для которых идеология — лишь маска.
Главная проблема украинских политиков — они не могут дать простой ответ на вопрос «Ты про что?».
Технократия — придуманное идиотское слово. Министр не может не быть политиком. Если ты позиционируешь себя как технократ, то в плане реформ ничего хорошего не получится — ты просто снимаешь с себя ответственность.
Уляна Супрун — чистый технократ. Она выстраивает свою коммуникацию, общается с обществом выборочно. У неё большая поддержка в Facebook — это круто, но она застряла между технократом и политиком. И от этого страдает и ее реформа. Она не присутствует в публичном поле как человек, который борется за конкретные вещи.
Вера в социальных процессах — бессмысленна.
Кого можно похвалить сейчас? Мы живем в прекрасной стране с прекрасными людьми, но эта страна не только самая коррумпированная, но еще и самая экономически несвободная и бедная в Европе. Кого хвалить за это?
Нормальная критика крайне полезна критикуемым — это бесплатная консультация и топливо прогресса. Когда тебя хвалят, ты заканчиваешь как Петр Алексеевич или Виктор Федорович — плохо заканчиваешь. Вокруг тебя создается безжизненное пространство.
Я писал про это 8 лет назад и повторю сейчас: единственная зона нормальности — это бизнес и предпринимательство. Твой продукт либо пользуется спросом, а значит, он полезен, либо не пользуется — все можно посчитать. Если и искать повод для похвалы — то это украинские предприниматели.
Я узнал о продаже издания вечером в понедельник, а до этого в пятницу проходил выпуск Киевской школы экономики, где я выступил с короткой речью. Я ее даже опубликовал в последнем номере. Один из советов в этой речи — «Никогда не работайте с плохими людьми».
Назвать Курченко плохим человеком было бы большим комплиментом. Это просто человек, который пойдет по трупам. Ты же не будешь работать в медиа, которое принадлежит кабану, волку или лосю? Это просто существа другого вида.
Было понятно, что вопрос взаимодействия с этими гражданами (новыми владельцами «Forbes Украина» — ред.) просто не обсуждается. С Курченко и его командой были связаны самые неприятные эпизоды в истории Forbes. Курченко — это типичный лох. Очень амбициозный лох, который думает, что все можно купить за бабло.
С Ложкиным у нас был договор о невмешательстве в редакционную политику. На постсоветском пространстве лицензированные издания были хорошей «крышей». Один из вице-премьеров тех времен в разговоре минут 7 пытался на меня гнать. Мне пришлось сказать, что я представляю Forbes — и через 10 секунд он стал шелковым.
В силу очень разных контекстов и социальных сетей идентичность каждого человека стала гораздо более разрозненной. На YouTube ты один, в Instagram — другой, на работе — третий.
Взрыв технологий, упрощающих самопрезентацию и коммуникацию, пока ведет к плохо осознанному изменению самой человеческой личности. Не знаю, куда это нас приведет, но наблюдать очень интересно.
Я был частью радикально-оппозиционного контура, но в какой-то момент заметил, что всему движению не хватает дискурсивного стержня. Все куда-то бегут, а сочетания правильных сторителлинга, дисциплины, постановки задач и вопросов нет. Я решил, что нет смысла пытаться ставить свою голову на плечи политиков. Откуда еще может появиться правильное движение? Если тебе есть что сказать и что защищать — говори это всем, принимай публичную позицию. Это и есть медиа.
В нашем мире все — политика. Даже график поливания газонов в киевских парках четко связан с политическими амбициями Виталия Кличко. Наверное, медиа — это тоже политика, только по другим правилам и с отложенным эффектом.
В современной медийной ситуации дать возможность людям спокойно в течение 40 минут понаблюдать за размеренной, драматичной беседой без крика — это хорошо. Именно так человеческая мысль развивалась на протяжении всей письменной истории.
Сократ ничего не писал и не снимал видеоблоги. Он просто ходил, разговаривал со всеми — в итоге вся современная философская традиция построена именно на разговоре.
Я составлял список героев для канала и категоризировал их. У меня есть отдельная группа под названием «плохие люди». Их я еще не снимал, а это особо интересный жанр. Как построить беседу с человеком, который с 95% вероятностью сказал «здравствуйте» — и уже соврал?
Стратегия разговора — это очень интересно. Как выстроить разговор в таких рамках, чтобы убрать ерунду, которую политику придумали технологи или он сам, и выйти на реальные новые смыслы? Может быть, поэтому сейчас самый продуктивный жанр бесед с Порошенко, Луценко или Коломойским — допрос. Чисто процессуальное действие, где есть ответственность за дачу ложных показаний.
Я бы хотел сделать интервью с Питером Тилем. Это содержательный человек — решает и хорошо коммуницирует проблемы, которые нам не кажутся проблемами. Не Илон Маск, а Питер Тиль.
В Forbes мы делали трудные вещи. Трудно припереть к стенке мультимиллионера и заставить рассказывать то, что он не хочет. Журналистику хотят замолчать, все остальное — пиар. Сделай такое издание еще раз — и все будут довольны.
Хорошая журналистика не сделает тебя миллионером. Но если ты правильный человек, ты будешь получать кайф от своих результатов. Дальше можно менять свой путь, но часть карьеры, связанная с качественной журналистикой, — очень важна.
В постсоветском пространстве была политэкономическая теория — бабло побеждает зло. Во многом не симпатичные, иногда противные люди, у которых куча бабла, старались быть более рациональными, дружелюбными, быть частью глобальной элиты. Но, как мы видим по России, бабло зло не победило. Зло просто забрало все бабло. В Украине между баблом и злом пока динамическое равновесие.
