В преддверии 12-й конференции iForum мы встретились с ее основателем и идеологом Александром Ольшанским. Его также называют «отцом украинского интернета». Он рассказал нам, почему ему не нравится это звание, какому подходу к предпринимательству следуют украинцы и что будет определять наше будущее.
Мне не нравится звание «отца украинского интернета». И дело тут не в скромности. Я действительно много сделал для развития Сети в Украине. Но многие не понимают, что я физически не мог стать «отцом интернета». Он существовал в СССР еще в 1987 году (тогда интернет был текстовым, без ссылок), а я окончил школу в 1986-м.
Интернет можно сравнить с электричеством. В начале XX века вряд ли кто-то понимал, что будет с электричеством через 100 лет. Точно так же в начале 1990-х никто не понимал, что будет с интернетом через 30 лет. Было только предчувствие, что он станет вездесущим. Сегодня таким же фундаментальным изобретением я бы назвал блокчейн.
После окончания КПИ я знал, что не буду работать на заводе. Это было начало 1990-х, и я решил заниматься бизнесом.
Будет ли он связан с технологиями? Тогда я не мыслил такими категориями. Нужно было просто выживать и зарабатывать хоть какие-то деньги.
Я работал на рынке, занимался «мелкой спекуляцией». Собирал телефоны с определителем номера, торговал самодельными компьютерами, запчастями, коробками для дискет. Возил водку в Москву, а назад — сигареты.
Для меня интернет стал бизнесом в 1999 году.
В начале 1996-го мы с Сергеем Полищуком (его также называют «одним из отцов украинского интернета», — ред.) начертили табличку. В ней просчитали скорость роста, количество инвестиций, цены на рынке. Я посмотрел и сказал: «Извини, но в интернете бизнеса нет и раньше 1999-го не будет». Через три года раздался звонок от Полищука: «Ты не забыл, какой сейчас год и чем мы должны заниматься?».
Предприниматель — это человек, который принял ответственность за свою жизнь. Для настоящего предпринимателя основной мотиватор — не деньги. На первом месте — идея, фишка, желание изменить мир.
После одного успешного проекта человек еще не становится успешным предпринимателем. Это могло быть простой случайностью. Вот три хороших проекта — это уже показатель успеха.
У многих украинцев сохранился предпринимательский подход 1990-х — бесплановость, сиюминутность.
Сегодня ты заработал много, а завтра все потерял, но ты хочешь и можешь сделать мир лучше. Сейчас это больше присуще мелким предпринимателям, а в ту эпоху все были такими (или мне так казалось).
В бизнесе не бывает поражений. Я сравнил бы его с казино. Когда человек проигрывает там деньги — разве это поражение? Он же заранее знал, что-либо выиграет, либо проиграет. Даже если вы прогорели, то заплатили за опыт — это куда ценнее.
Все великие компании проходят жизненные циклы. Вначале их возглавляют основатели-производственники. Со временем они отходят от дел и передают руководство другим. Компании возглавляют люди с финансовым, маркетинговым или юридическим бэкграундом. Лучший вариант для компании — когда ее возглавляют HR-ы по призванию, потому что главное умение настоящего руководителя — управлять людьми.
Предпринимательский дух — главная созидательная сила экономики. К сожалению, он становится всё большей редкостью в мире, и США тут не исключение. Регламентированная жизнь и гарантии от государства убивают этот дух.
В конце 1990-х я еще видел в США людей, которые считали, что брать что-то у государства стыдно. Возможно, часть этой жажды менять мир сохранилась в Кремниевой долине. Google, Amazon, Apple родились благодаря предпринимательскому духу и ценностям их создателей. Только потом они стали великими компаниями.
Наша цивилизация создана достижениями фундаментальной науки. Как гласит крылатая фраза, «мы лишь карлики, стоящие на плечах гигантов». Поэтому для меня центр мира — это места вроде MIT (Массачусетского технологического института, — ред.).
Почему все копируют Кремниевую долину, а не создают свою? Потому что базовый инстинкт обезьяны — копировать. На этом действии основано любое обучение человека.
Но копия всегда хуже оригинала — механизмы второстепенны, первостепенны устремления и ценности людей.
Мы не беремся за проект, если не верим в него. Такое решение принимаем не сразу: бывает, понимаем, что нужно отказаться, на этапе погружения в идею.
Часто наша работа выглядит так: приходит к нам издание Vector и говорит: «Хотим захватить мир! Вы можете нам помочь?». А мы в ответ: «Мир, скорее всего, захватить не поможем. Но можем разобраться в вашей ситуации подробнее и чем-то помочь». Иногда это простые вещи вроде настройки рекламы, а иногда — задачи куда сложнее, например, построить целый HR или маркетинговый отдел, или создать «многослойную» брендовую стратегию.
В «Ольшанский и партнеры» есть оранжевая папочка. В ней мы храним письма благодарности от наших клиентов после реализованных проектов. Когда к нам приходит клиент, то мы не проводим долгих презентаций — просто даем эту папку.
В 2009 мы вместе с Алексеем Масем отмечали 10 лет Украинской баннерной сети. Вначале собрались катать народ на корабле по Днепру, но вместо этого Мась предложил собрать самую крутую конференцию. Так за две недели родился iForum.
Что для меня значит iForum, я понял, лишь пережив локдаун. Это в первую очередь место обмена идеями для предпринимателей.
Где-то после пятого iForum мне стали приходить письма, в которых люди рассказывали, как они реализовывали свои идеи после мероприятия. Уже накопилась масса таких писем, и я их все храню. Для меня это — главный результат.
Не люблю слово «стартап» в принципе. Как-то на iForum я сказал, что стартап — это такая штука, которая превращает хороших инженеров в плохих предпринимателей. Подавляющее большинство стартапов выглядит именно так. Крайне редко встречаются люди, которые хороши и в предпринимательстве, и в работе над продуктом.
Идея проекта меня интересует в последнюю очередь. Куда важнее — подбор людей, которые займутся реализацией. Собрать команду с нужным набором качеств и должным уровнем взаимодействия — главный секрет успеха стартапа.
В шкуре реформатора мне плохо. Психологически это очень тяжелый труд. Ты точно знаешь, как надо правильно сделать, но руки связаны миллиардом ограничений и условностей.
Украина — очень недооцененная страна, но опасная с точки зрения инвестиций. У нас сложная ситуация с защитой собственности и бизнес-средой. Только человек с крепкими нервами будет вкладывать во что-то в Украине.
Не могу назвать себя экономистом, но я хорошо понимаю как экономика устроена изнутри, как работает бизнес и откуда берутся деньги (добавленная стоимость). Немного разбираюсь в законодательстве и устройстве государственной машины. И на основе этих знаний пытаюсь помочь провести экономические реформы. Получается пока крайне медленно.
Например, я — адепт налога на выведенный капитал. Рано или поздно подобную модель налогообложения введут во всех странах. Украина теряет шанс быть одной из первых.
Основа справедливого налогообложения должна быть очень простая: даже если вы владеете предприятием, то это деньги компании, а не ваши.
Вашими деньги станут, когда начнете их тратить на себя: покупать обеды, машины, самолеты, острова. До этого момента вы — обыкновенный менеджер, такой же, как и рядовой сотрудник на зарплате. Брать налоги нужно именно из тех денег, которые человек забирает себе, а не из прибыли — виртуальной величины, которую можно до бесконечности оптимизировать.
Наша жизнь — управление рисками, а мозг — инструмент для решения этой задачи. Сознание — побочный эффект того, что мозг как инструмент предсказания будущего оказался очень эффективным оружием. Это дало человеку эволюционное преимущество. Он победил всех животных, не будучи самым сильным или большим.
Все люди делают одно и то же, просто в разное время.
Если ты действительно в чем-то разбираешься, то можешь это объяснить десятилетнему ребенку за 10 минут или за час, но не за год.
Меня вдохновляет биография предпринимателя и пионера авиации Говарда Хьюза. Я знал человека, который работал главным инженером на его заводе. Хьюз был чудаковат и обладал памятью гения.
Чудаковатость — обратная сторона величия. Великие люди, как правило, не такие, как все, а потому окружающие считают их странными.
Будущее — не за IT, а за биологией. Просто это пока не осознано в полной мере. Человечеству сказочно повезло, что эта пандемия не случилась 15−20 лет назад. Последствия были бы куда печальнее.
