Профиль Ярославы Гресь

• Сооснователь агентства Gres Todorchuk PR
• Впервые стала руководителем в 19 лет
• Была главным редактором журнала Hello
• В 2018 году вошла в 100 самых влиятельных женщин Украины по версии журнала «Фокус»
• В 2017 и 2018 году вошла в топ-100 блогеров Украины по версии ICTV
• Воспитывает троих дочерей и сына

Люди готовы платить за впечатления и вовлечение. Хороший пример — затмение 2015 года в Исландии. Представьте себе, как над Рейкьявиком одновременно поднимаются в воздух 200 самолетов только для того, чтобы увидеть затмение ближе. Это точная иллюстрация смены поколений, а вместе с ними и ценностей. 30 лет назад богатые люди могли выложить целое состояние за эксклюзивные авто и особняки в духе Версаля. Сегодня их дети платят десятки тысяч долларов, чтобы почувствовать затмение чуть острее, чем все остальные.

Я привыкла называть вещи своими именами. Хуже качества для пиарщика не придумаешь.

Я не про «сдаваться», я про «дожимать». Мы делали в Брюсселе проект для Украинской академии лидерства. Uncounted Since 1932 должен был рассказать о Голодоморе через еду. Мы записали рецепты очевидцев трагедии и по ним приготовили блюда: суп из коры, хлеб из травы, блинчики из шелухи.
Я прилетаю, до события 12 часов. Звонит проджект-менеджер: «Ярослава, мы поклеили наклейки на арендованный фудтрак, но они какие-то маленькие». Присылает фото. На нем — огромный фургон в крошечных наклейках, так что не прочесть не только историю Голодомора, но даже название проекта. Местные печатники в 10 раз ошиблись в размере. На часах 6 вечера, мы не успеваем это исправить. Наши просят: «Яся, все, это конец, успокойся. Будет с маленькими наклейками. Никто не знает, как задумывалось на самом деле. Расскажешь на словах». Я думаю: «Наверное, они правы. Наверное, больше ничего сделать нельзя. Или можно?».
Звоню в киевскую типографию, спрашиваю, когда могут напечатать. Отвечают: в 4 утра будут готовы. Звоню очень близким людям, у которых большое агентство по производству рекламных конструкций. Говорю: можете в 6 утра сесть в самолет, долететь до Варшавы, пересесть на другой, прилететь в Брюссель и поклеить мне трак перед зданием Европарламента к 9:30? Они даже не удивляются. «Ок, – говорят. – Только нас будет трое. Меньшее количество человек не успеют к твоему времени». Я покупаю три билета за свой счет. Предупреждаю команду, что подселю к ним в апартаменты одного человека. Иду на ресепшн отеля и говорю: «Добрый вечер! Рано утром ко мне прилетит папа и дядя. Поселите их ко мне в номер, на приставную кровать потому что мы не хотим расставаться».
В 9:30 ресторан Uncounted Since 1932 открылся. В телесюжетах видно, что презентация уже идет, а ребята еще доклеивают бока фудтрака. Люблю вспоминать этот день.

Мне интересно наблюдать за предметной дискуссией. Но когда люди переходят на личности, опускаются до неуместных шуток или оскорблений в адрес моей семьи, у меня падает планка. Каждое нападение на Андрея (Андрей Федорив, муж Ярославы Гресь, основатель агентства Fedoriv — ред.) я воспринимаю, как объявление войны.

В феврале 2014 года мы с Сашей (Александр Тодорчук, партнер Ярославы Гресь и ее родной брат — ред.) приняли решение заниматься только культурными и социальными проектами. Я объявила это команде, она восприняла новость на ура. В марте у нас закончились деньги — и людей пришлось распустить. Все прощались со слезами на глазах, понимающе кивали, я обещала, что вот-вот найду для нас интересную работу и мы снова соберемся. На следующий день мы с Сашей пришли вдвоем в офис, который был оплачен. Вскоре в дверь постучали, на пороге стояла Маша Артеменко. «Вы можете мне не платить, — сказала она. — Это не имеет значения, я хочу быть с вами и бороться за эту идею». Через полтора месяца я нашла новый проект. Но кроме Маши к нам не вернулся ни один человек. Кто-то устроился в другое место, кто-то передумал, кто-то сказал, что не очень-то в нас верил. Для меня это было огромное разочарование и отличный опыт. Кстати, Маша через два года стала младшим партнером в агентстве и Сашиной девушкой заодно.

Мой самый большой труд, навык над которым я постоянно работаю – делегирование. Раньше я не доверяла ничего и никому. Поэтому команда спала в среднем 6 часов, а я – 4. Но потом я прочитала книгу «Окружи себя лучшими» и поняла, что нет смысла:

• а) тратить время на слабых людей, потому что на то, чтобы повысить их уровень хотя бы до среднего, ты потратишь столько же времени, как на то, чтобы сделать из сильного человека суперзвезду (о чем, кстати, писал еще Питер Друкер);
• б) незачем держать сильных людей, чтобы все время рассказывать им, что делать. Так что в этом году я впервые пропускала спуски релизов, аккредитации, брейнштормы и даже одну презентацию проекта. Это, конечно, был самый успешный год в жизни агентства.

Мне нравится, как меняется мир. Я в любой сложности вижу новою возможность. Жизнь — прекрасная игра. Она может быть необъяснимо тяжелой, но она никогда не будет скучной.

Скоро мы переедем в новую квартиру. Белые стены и современное искусство – все, что мне нужно для счастья.

За 3 дня до открытия «Музея новостей» 5-летняя Иванка спросила: «Мама, а что в твоем музее есть для меня?». И я поняла, что ни-че-го. Так что за ночь монтажная бригада опустила половину планшетов и экспонатов ниже – чтобы зрители с ростом 1,10 м тоже получили свою часть впечатлений.

Почему все хотят работать в GresTodorchuk? Мы закрепили за собой территорию – наши проекты за добро и во имя добра. Я не знаю другой такой команды и такой возможности.

В соцсетях я такая же, как в жизни. Истории, которые я пишу, живут во мне, они часть меня. Киев — мой главный источник вдохновения. Если что и делает меня счастливой, так это люди, за которыми я могу наблюдать. Вот сегодня в кафе два интроверта – парень и девушка – час просидев в полной тишине, закончили обед словами: «Прекрасно поболтали! Нужно повторить!». Разве это могло произойти где-нибудь, кроме моего родного города?

Мое самое сильное и одновременно самое слабое качество – любовь делать проекты руками. Это сдерживает наш рост, потому что управляющий партнер не может одновременно думать о масштабировании и с упоением клеить сахар для инсталляции «Современные символы железной дороги».

Когда мы только начали агентский бизнес, я воспринимала уход каждого сотрудника с одной стороны как предательство наших идеалов, с другой – как мою личную неудачу. Значит, недостаточно мотивировала. Значит, недостаточно инвестировала. Значит, недостаточно хороша. Сейчас я понимаю, что не имею никакого права на жизнь, амбиции и желания других людей. Не я в ответе за их решения и скорость с которой они движутся навстречу своей мечте.

Я легко могу потратить деньги на билеты в Японию или в Нью-Йорк, на финал Лиги Чемпионов или концерт U2 в Дублине, чтобы порадовать Андрея. Между вещами и впечатлениями, я всегда выбираю второе, потому что даже самую лучшую сумку я в итоге подарю маме, а хорошие воспоминания останутся со мной навсегда.

Есть люди, которые могут с легкостью менять мое мнение о самых разных вещах. Например, мой brother in crime Влад Ноздрачев. В этом году мы вместе ездили на Каннский фестиваль креативности и много говорили о будущем – контента, маркетинга, агентского бизнеса и следующего поколения. Я была убеждена, что отличительная черта поколения Z – нежелание брать на себя ответственность, лень и душевные терзания. А Влад, как раз вернувшийся с лекции на эту тему, очень быстро объяснил мне на пальцах, что такая позиция – пораженчество. Каждое поколение, недолюбливает тех, кто идет за ним, по прозаичной причине – не хочет уступать место. Хотя единственный шанс удержаться на этом велотреке – принять их правила игры, интегрироваться в их среду, быть с ними на одной волне. Так что теперь я вижу в Z сплошные плюсы.

Убеждена, что ненависть и запреты — путь в никуда. Может показаться, что на радио звучат сплошь украинские песни, общество стало гораздо патриотичнее. А потом Google публикует топ запросов за 2017 год — и на первом месте «как обойти блокировку ВК», а на втором — сериал «Физрук-4». Люди просто притаились, они не хотят конфликтовать. Но мы не поменяли их мышление и взгляды. Делать это можно только через любовь.

Мы в этом году проиграли во всех трех международных премиях, на которые подавались. Но значит ли это, что мы остановимся? Нет, конечно. Мы просто будем больше докручивать идеи, и больше думать про глобальный контекст. Хорошая идея должна быть интересна миру. Для этого мы должны начать думать, как взволновать не Лёню из Обухова, а Джона из Нью-Йорка, живущего с видом на Централ Парк. Как только мы сделаем Джона нашим фанатом, Лёня подтянется.

Когда мы начали в 2015, как GresTodorchuk, люди часто поздравляли Андрея с успешным проектом, думая, что я работаю в Fedoriv или на Fedoriv. В прошлом месяце вышел «Фокус» с рейтингом «топ-100 самых влиятельных женщин», в котором напротив моей фамилии было написано, что у меня четверо детей и муж-дизайнер. Теперь это наша самая любимая семейная шутка.

Я во многом состоялась благодаря Андрею и продолжаю у него учиться. Он живет на такой скорости, что если ты бежишь хотя бы на 10 шагов позади — ты уже айронмен. В муже меня восхищает даже не то, что он никогда не останавливается, а то, что он над ситуацией. Он визионер, я наивно надеюсь, что это заразно.

Главная беда украинцев — бесконечная мышиная возня и неумение признавать свои ошибки. Посмотрите на конфликты между художниками и благотворительными фондами, дизайнерами и журналистами. Я наблюдаю это повсеместно: личные амбиции, 3 гетьмана на 2 украинца, ревность, уязвленное эго, радость от «сгоревшей хаты соседа» — послушайте, но это же стыд. Нужно сесть за стол, обсудить правила и начать по ним играть. Иначе мы всегда будем в этой же заднице и всегда будем пенять на кого угодно, кроме нас самих.

Уляна Супрун сказала хорошую фразу: «Для выходцев из СССР компромисс со злом во имя добра – это добро. В США компромисс со злом во имя добра – это зло». Мне не все равно у кого брать деньги. Даже если они во имя добра.

Я могу принять любую правду обо мне. С большой долею вероятности я ее выслушаю и сделаю выводы. Подождать этого лучше за дверью.

Чтобы понять, кто ты, ты должен пробовать. Как можно раньше и как можно больше. Когда ты начинаешь свою карьеру, то можешь чувствовать себя ничтожеством. Но 10 000 часов практики — и вот, ты снова человек.