Я создаю дизайн авто стоимостью до €5 млн. Как Максим Шкиндер стал дизайнером McLaren

Посвящение первокурсников на первое сентября в Киевской академии декоративно-прикладного искусства и дизайна имени Бойчука не обходится без легенды о звезде вуза. Из года в год студенты слушают истории преподавателей о Максиме Шкиндере: мол, учиться нужно так, чтобы создавать такие продукты, как их выпускник.
Максим поступал в институт в 2003 году. Тогда слово «дизайн» звучало будто не от мира сего, а о «продуктовом дизайне» тем более никто не знал. Но он решил попробовать найти в нем себя. И влюбился в автомобили.
Мы поговорили с Максимом Шкиндером о его пути из Энергодара в Лондон, фанатичной одержимости своим делом и формировании визуального вкуса.

Автомобили будущего

Я — старший дизайнер в британской компании суперкаров McLaren Automotive уже 6 лет.
Одна из обязанностей автомобильного дизайнера — понимать тренды. Когда команда дизайнеров создает экстерьер и интерьер автомобиля, теоретически они закладывают еще как минимум 8 лет на его актуальность: 3 года на производстве и еще 5 лет для продаж.

Мы рисуем автомобили будущего, поэтому, выходя из офиса, я попадаю в прошлое. Автомобили на улицах для меня обыденные, потому что на работе я вижу, как будет выглядеть автопром через 10 лет.

Эргономика интерьера — тоже задача дизайнеров. Создавая макеты интерьера, дизайнеры садятся в макет авто и пытаются руками дотянуться до места, где будут располагаться органы управления.
Одни производители ставят акцент на качество, другие на доступность, но абсолютно все понимают, что дизайн и функциональность всегда будут решающими факторами. Причем нередко первое — более важный критерий при покупке авто, чем второе.

Любой урок в школе был уроком рисования

Все дети в определенном возрасте склонны к рисованию. Ребенок еще не может ходить, говорить, считать, но проводить своей рукой линии у него получается. Для него в этом есть что-то завораживающее — это одно из немногих действий, которые он может делать самостоятельно и видеть результат. Когда я, как и другие дети, начал расписывать все стены, родители подхватили это стремление и рисовали со мной.
В школе в Энергодаре мне ничего не давалось лучше рисования. Когда мои одноклассники начали подтягивать разные науки, я преуспевал только в этом.
Мой круг интересов сужался, пока родители не отдали меня в художественную школу. Когда я стал упрямым подростком, там на меня нашли управу. Живописи и рисунку там учили с академическим уклоном — мы изучали человеческую анатомию и композицию.
Я серьезно относился к художке. Академические основы рано вошли в мою жизнь, позже это сыграло свою роль: я выгодно выделялся на фоне студентов за границей.

Впервые услышал слово «дизайн»

После окончания школы единственное, на что я мог полагаться, — это художественные навыки. Выбора было два: либо армия, либо учеба. В армию я не хотел, поэтому поехал подавать документы в Киевский институт декоративно-прикладного искусства и дизайна имени Бойчука.

В 2003 году слово дизайн было для меня чем-то модным. Как писал Довлатов, для меня оно «звучало по-заграничному».

Выбирая между факультетами дизайна интерьеров и графического дизайна, я выбрал графику. В итоге поступил на промышленный дизайн: мне важно было учиться на бюджете, а конкурс туда был ниже. Поступая, я даже не думал о том, что в промышленном дизайне можно больше зарабатывать, чем в графдизайне. Я бы не смог выбрать денежную, но не близкую мне сферу — просто не продержался бы там долго.
На факультете мы рисовали самые разные предметы: пространства, транспорт, аксессуары, гаджеты. После учебы я посвящал рисованию безумное количество часов. Это была фанатичная одержимость, поэтому мне даже не приходилось разрываться между учебой и тусовками. Я пытался общаться со студентами из зарубежных стран, находил адреса дизайнеров и писал им скудные по грамматике письма на английском.
В какой-то момент один из преподавателей заметил, что большинство моих рисунков имеют динамическую форму, напоминающую автомобили. Он увидел во мне потенциал, я начал показывать ему свои работы и консультироваться. Как оказалось, он и сам во времена Союза горел темой автомобилей.
Этот преподаватель поддержал мою искру: рассказывал, что в автомобильных журналах есть конкурсы, куда студенты и самоучки-любители могут высылать свои рисунки машин. Я решил попробовать, так появились мои первые опубликованные работы. То, что меня наконец-то хвалили не только мама и папа, а независимые эксперты, придавало мне еще больше веры в себя.

Хотеть большего

После первых опубликованных рисунков я начал мечтать смелее: задумывался о крупных конкурсах, интересовался зарубежными школами и думал, как найти работу. Тогда я узнал о Европейской школе дизайна в Турине — там учат специалистов автомобильного дизайна. Турин в принципе является промышленной столицей Италии, там огромное скопление автомобильных производителей, поэтому многие известные итальянские дизайнеры работают преподавателями в этой школе.
На 3 и 4 курсах я уже отправлял в Турин портфолио, но не проходил по уровню. На пятом курсе я улетел в Москву на курсы повышения квалификации. Меня пригласили на стажировку в московскую студию Артемия Лебедева на два месяца. В это время я должен был писать дипломную работу в Киеве, но я уехал из института, никого не предупредив о стажировке. Когда я вернулся, мое имя уже было в списке на отчисление.
Мне удалось восстановиться и я начал срочно делать диплом. В это же время мне пришло приглашение из школы дизайна в Турине. Они предлагали принять участие в конкурсе на потенциальной грант. У меня не было времени на выполнение конкурсного задания, иначе я бы не успел закончить диплом. Поэтому я просто выслал им фрагмент и начерки своей дипломной работы.

По условиям конкурса, я должен был нарисовать малолитражный автомобиль для города, а темой моего диплома был космический корабль. Это не помешало мне выиграть грант и поступить на двухлетнюю магистратуру.

Крепкая база как козырь в рукаве

Я улетел в Италию в 22 года с максимально скромным английским. Язык пришлось учить на ходу. С этим сталкиваются многие: знаю дизайнеров, которые не пробились в известные компании только потому, что не знали английский. У них классные идеи, но они не могут коммуницировать — теряют свое превосходство перед кем-то, кто знает язык.

Если ты не способен объяснить свою идею, твои рисунки теряют ценность.

В Италии я понял, что не зря всерьез относился к занятиям академического рисунка в Энергодаре. Автомобиль состоит из множества маленьких объектов — академрисунок учит создавать трехмерные объекты, вписывать их в пространство и перспективу.
Под конец учебы в Италии я начал всерьез искать стажировку на должность автомобильного дизайнера-экстерьерщика. Откликнулись в том числе Mercedes, но с ними не сложилось: у меня не было визы в Германию, только итальянская студенческая.
Второй была компания Skoda — они сразу приглашали на работу даже без стажировки. Чехи даже были согласны подождать полгода, пока я закончу магистерскую программу в Турине и получу визу. Я согласился и переехал в Mlada-Boleslav вблизи Праги — там я прожил и проработал 3 года.

Взлететь к звездам на борту McLaren

Skoda — это масс-маркет в нише семейных автомобилей, поэтому в работе с ними были свои нюансы. Например, машина не должна выглядеть слишком агрессивно или спортивно. Мне же всегда хотелось рисовать именно драматичные модели.
Работая в Skoda, я продолжал вести страницы на специализированных платформах. Там сидят не только дизайнеры, но и потенциальные работодатели. Именно так на меня и обратили внимание в компании McLaren.
После Skoda следующим моим шагом должен был быть переезд в Англию в компанию Land Rover. Я уже практически подписывал бумаги, когда на меня вышли McLaren.
Это была смешная история. Мы ужинали с коллегами после работы, я договаривался о сотрудничестве с Land Rover, когда мне позвонили с британского номера. Очевидная реакция: «Снова звонят из Land Rover». Но человек на другом конце провода представился Френком Стефансоном, на то время — дизайн-директором компании McLaren. Я сначала подумал, что меня кто-то разводит. С набитым ртом я переспросил: «Простите, а кто звонит? Я не услышал». Он повторяет: «Это Френк Стефансон, дизайн-директор McLaren. Мы вас ждём на следующей неделе». Я бы не смог получить визу день в день, но мне очень повезло — и я полетел по той визе, которую получал для предыдущего собеседования.

Когда тебе, дизайнеру Skoda, предлагают перейти в нишевый сегмент, где машины собираются вручную, а цены на них — от €100 000 и до €5 млн за единицу, ты сам не можешь понять, чем заслужил такую честь.

Большинство брендов находятся в альянсах: например, Volkswagen, Skoda, Seat и 9 других брендов объединены в Volkswagen Group, у них есть свои внутренние стандарты. McLaren не принадлежит альянсам, поэтому в компании ты сам себе хозяин. У нас нет отделов интерьера и экстерьера, как это принято в других компаниях. Внешний вид и внутреннее пространство разрабатывают одни и те же люди.
Хоть я пришёл как экстерьерщик, меня начали привлекать к работе над интерьерами. Спустя 3 года меня повысили до старшего дизайнера. На этой позиции больше отвественности и задач. Здесь нет жёсткой иерархии, но ты присматриваешь за более молодыми коллегами, если есть необходимость.

Ощущение красоты по-итальянски

Оглядываясь на свое прошлое, теперь осознаю: специализированное образование нужно каждому дизайнеру. Сейчас в Украине фактически нет автопрома и нет специалистов. Все преподаватели в университетах знают автодизайн исключительно в теории. Никто из них не был практиком.
В Италии у меня были преподаватели, которые параллельно работали дизайнерами в компаниях Ferrari, Alfa Romeo, Fiat. Итальянский дизайн в 60-е, 70-е, 80-е считался эталонным. Я учился у людей, которые на этом эталоне выросли. Меня учили, как сделать спортивный автомобиль действительно спортивным, что характерно классическому и семейному автомобилю, какие колеса и формы должны быть у спорткаров. Эти специалисты настроили мой внутренний фильтр красоты: научили, что считать красивым, а что нет.

Настоящая крутость автомобиля — это вечность его дизайна, когда он выглядит «вкусно» уже сейчас и будет по-прежнему стильным спустя 30 лет.

Хорошая школа с профессиональными преподавателями нужна не только, чтобы получить знание, а чтобы развивать коммуникацию. Дизайнеру крайне важно уметь презентовать свои идеи и изъясняться с людьми разного уровня.
Изолировать себя от мировых профессионалов — значит вариться в собственном соку. Пока ты ходишь на курсы или рисуешь дома, мир не стоит на месте. В это время ведущие школы автомобильного дизайна выпускают сильных специалистов. Ты никогда не сможешь составить им конкуренцию, если будешь развиваться отдельно от мирового коммьюнити.

Украинский автопром, которого нет

Пока что у меня нет плана вернуться в Украину — у нас легко закрываются предприятия.
Хотелось бы решительности со стороны правительства, чтобы они сами поняли, что пора что-то изменить. Я даже не использую фразу «восстановить автопром» — не уверен, что в Украине есть что восстанавливать.
У этого намерения должно появиться серьезное финансовое основание и небезразличные люди, которые не поставят на этом крест при первой неудаче и не распустят предприятие сразу же. Для меня как для специалиста важна уверенность, что уходя из зарубежной успешной компании в попытке что-то изменить в собственной стране, эта же страна не заставит тебя разочароваться.

Читайте нас в Telegram